Маширо всегда была очень способной, деятельной и талантливой девушкой. Она умела делать множество вещей: хорошо дралась и всегда могла дать по морде обидчику, виртуозно действовала на нервы, почти всегда была в силах разрядить даже самую накалённую обстановку какой-нибудь глупостью, поднимала настроение одним своим видом, да и вообще, умела делать ещё множество иных разнообразных вещей. Но было и кое-что, чего Куна совершенно точно не умела: вести хозяйство и готовить. Об этом знали все, кроме самой Маширо, которая была искренне уверена в том, что для неё не существует ничего невозможного. В пределах этой Вселенной уж точно.
Когда дело впервые коснулось столь щепетильного и тонкого вопроса - кто же, собственно, будет заправлять всем, что связано с их хозяйством - мнение каждого из вайзардов очень разнилось между собой. В общем-то, по большей части это было похоже на "кто угодно, но точно не я", просто с разными интонациями. Кажется, так у них вообще распределялись все обязанности, по методу "спихни всё на ближнего своего и отдыхай с чистой совестью". Маширо была экспертом в этом деле, без прикрас.
Бюрократия и демократия - вот главные столпы современного цивилизованного общества, как частенько пафосно выдавал Роуз. В какой-то степени, Маширо была с ним согласна, но без оглядки на то, что в их мини-обществе демократия была невозможна априори. Хоть голосование и было проведено - по всем правилам, с выслушиванием мнения и заполнением дурацких бумажек, где были выставлены главные кандидатуры на этот пост - но оно не так чтобы очень помогло. Совсем не помогло. Увидев своё имя в списке, Маширо не выдержала первой и закатила скандал: грандиозный, шумный, со слезами и воплями, всё как полагается. И вот тогда они и пошли другим путём, более кровавым: испытание каждого вайзарда на пригодность к черновой работе. Половина дела была уже сделана и оставалось лишь на практике проверить каждого из них.
Когда Куна сожгла кухню в первый раз, у всех возникло смутное подозрение, что её, кажется, не стоит подпускать к готовке.
Когда сгорел пылесос и была обвалена полка с дорогими коллекционными фигурками, принадлежащими Лаву, все уже точно знали, кому нельзя доверить ничего, что связано с домашним хозяйством.
Не то чтобы Маширо накосячила из вредности. Просто так получилось. Случайность, как она есть, что бы там не сказали Лав или Шинджи.
Если бы когда-то давно Куне невзначай поведали о том, что её капитан и будет именно тем счастливчиком, на которого падёт проклятье "кухарки", она бы просто померла со смеху и задразнила бы Кенсея до состояния, где он точно не выдержал бы и прибил её. Но нынешние обстоятельства позволили ей лишь сдержанно пожать плечами и сделать вид, что ей  ну совершенно всё равно. Никаких шуток и подколок. В конце концов, ей совсем не хотелось умереть от отравы в своей еде. Не то чтобы она не доверяла Кенсею - совсем наоборот! - просто точно знала, что эти шуточки выйдут боком стопроцентно.
Как оказалось, Кенсей был не самым лучшим поваром на свете. Для того, чтобы простая каша перестала походить на собачью еду, понадобилось довольно долгое время. Когда Мугурума наконец-то сумел выдать пристойное карри, Маширо чуть язык не проглотила от удивления: было потрясающе вкусно, лучше она в жизни не ела. Кажется, именно тогда и забылись тысячи шуток, которыми она осыпала Кенсея, когда он не слышал. Годы ожидания и несколько раз спаленная кухня сделали своё дело. Хотя вкус не отменял того, что Кенсей ну совсем никак не подходил на роль домоправительницы, которой его нарекли. Но жаловаться было грех, особенно Куне, которой так и не забыли все те ущербы, которые она наносила кухонной утвари, мимоходом оказываясь рядом с ней.

Очередной день их бесцельного прозябания в убежище не предвещал ничего необычного. Они сегодня даже собачились меньше обычного, что было хоть и странно, но не могло не радовать.
Куна лениво зевнула, подтягивая лежащий неподалёку журнал поближе и тут же открывая его где-то на середине. Было откровенно скучно и тоскливо: время перевалило за обед и они совсем недавно поели, значит оставалось валяться на диване, ждать ужина и бездельничать. За последние сто лет, Маширо уже даже попривыкла к такому распорядку дня.
Остальные вайзарды устроились неподалёку: кажется, они, точно так же как и сама Маширо, не собирались утруждать себя какими-либо делами. "Бездельники", - хмуро подумала Куна, - "нет бы Кенсею сходили и помогли". Сама она, естественно, себя к бездельникам не причисляла и помогать не собиралась. Этим она бы скорее довела Мугуруму до психоза, а не хоть как-то облегчила участь своего бывшего капитана. Маширо краем глаза взглянула на дверь, ожидая, что Кенсей вот-вот зайдёт в помещение, расправившись с мытьём посуды или чем он там должен был сейчас заниматься, но его не было. Куна только вздохнула и отвела взгляд.
"Как же скучно-о-о, хочу мороженого..."
Маширо лизнула палец и лениво перелистнула глянцевую страницу, без особого интереса глядя на красочный разворот. Красивая и наигранно-улыбчивая женщина стоит на кухне, в объятиях своей семьи и на переднем плане красуется здоровенная и навороченная пароварка. Поверх всей этой чудной картины надпись, агитирующая срочно звонить и приобретать это чудо техники. Маширо медленно склонила голову, чуть ли не носом утыкаясь в страницу, с подозрением вчитываясь в рекламный слоган: "Устали тратить на готовку большую часть дня и при этом не всегда получать нужный результат? Тогда наша пароварка создана именно для Вас и Ваших родных! Меньше времени и внимания на готовку, больше времени для семьи!".
- Такие вещи созданы только для криворуких неудачников, - пробормотала Куна себе под нос, вновь перелистывая страницу, ни капли не соблазнившись на столь бесполезный рекламный трюк. - Мой Кенсей и без этого всё умеет.
Разозлившись не ясно на что, Маширо резко захлопнула журнал и отложила его в сторону, откидывая голову на спинку дивана. "Какой дурачок вообще станет тратиться на эту дорогущую технику? От неё же никакой пользы. Вот то ли дело Кенсей...он всегда полезный и много чего умеет, карри у него вкусный и вообще..."
Когда дверь резко распахнулась, громко ударив о стену, Маширо вздрогнула и вскинула голову, удивлённо глядя на пышущего гневом Мугуруму. "Аре...я же ничего не сделала", - только успела подумать Маширо, как Кенсей тут же выдал гневную тираду. Удивительно, но в этот раз не она была виновницей злости своего бывшего капитана.
- Нэ, Кенс... - попыталась вставить хоть слово Куна, но её даже не услышали.
Наконец, Мугурума договорил. Только Маширо хотела вновь открыть рот, чтобы хоть что-то сказать, но было поздно: Кенсей уже ушёл, не дав никому и слова вставить. Ошарашенная Маширо так и застыла, с приоткрытым ртом и без единой мысли в голове. На автомате, Куна отвела взгляд от двери, переводя его на друзей, в надежде получить хоть какое-то объяснение произошедшему.

Пусть Хиори и была девушкой, ее ни в коем случае нельзя назвать беспомощной: для начала потому, что за это могло прилететь запущенным со скоростью света тапком, который со страшной силой отобьет вам пол-лица, да и потом — познакомившись с ее недюжинной мощью — у кого-то вряд ли повернется язык сморозить такую глупость. Казалось, этой блондинке все нипочем: коня на скаку собьет, в горящую избу войдет, а прежде сама подожжет, хулиганов в темном переулке раскидает, да и вообще — ей в пору становиться супергероем и спасать мир. Вот только это не являлось целью ее жизни — Саругаки просто хотела доказать всем, что сильная и независимая, не смотря на свой невысокий рост и хрупкую комплекцию, под которой скрывалось тело настоящего бойца, и ни в чьей помощи, а тем более жалости — не нуждается.
Хиори никогда не любила проигрывать, и ей в большинстве случаев было все равно, в чем соревноваться. В мире существует множество видов и вариантов того, в чем можно соперничать, и Саругаки была готова доказать свое превосходство во всем, лишь бы заткнуть очередную выскочку с гигантским самомнением или высокомерного ушлепка, считающего, что «такой слабачке ни в жизнь с ним не сравниться». Ей было совершенно плевать, кто перед ней: очередная груда мышц без мозгов раза в два выше ее, которая собиралась уложить Саругаки с одного удара; худощавый умник, сыплющий без перебоя заумными фразами, — такому хотелось надавать в первую очередь, потому что уж слишком много болтает, да еще и непонятно, о чем; очередная темная лошадка, по виду напоминающая очень хитрожопового перца; местный Цезарь на районе, по дороге к которому все путаются в ногах и падают на колени; или же дьявольски всемогущая особа, распространяющая свое влияние на все, что движется и не движется, считающая себя центром вселенной, да и вообще никакими способами непобедимым. Она могла вызвать на поединок любого без страха и сомнения. Как известно, все это проходило по процедуре «сначала делаю — потом думаю».
И из всего этого списка недюжих преимуществ выплывало одно «но» — какой бы самостоятельной и независимой ты не являлась, сколько силушки богатырской и отваги геройской в твоем теле не находилось, руки нужны не только для того, чтобы кулаками махать и справедливость вселенскую восстанавливать. Целый вражеский десант под кодовыми именами уборка, стирка, готовка и глажка оказывал стойкое сопротивление блондинистой особе. Ожесточенная борьба длилась очень долгое время и переросла в состояние затяжной войны. Каждый новый бой, будь это приготовление ужина из собранных с миру по нитке припасов, уборка загаженной до состояния «вызывайте скорую» комнаты, глажка жутко помятой одежды или «боже упаси», — как говорила сама Хиори — стирка, сопровождался огромными потерями, в том числе вымотанными нервами, разбитой к чертям техникой и тотальным разгромом места действа. И тем не менее! Саругаки всегда считала, что проиграть бой, не значит проиграть войну — и ни за что не собиралась сдаваться. Выматывающая война продолжалась до тех пор, пока дело не дошло до нового наступления Хиори. В этот раз, как бы прискорбно для нее да и для всех вайзардов это не звучало, была ее очередь готовить. Тогда на помощь подкатило новое вооружение — кулинарная книга для такого врага — самое страшное оружие, сродни ядерному. Но и это обстоятельство не позволило избежать катастрофы — весь ужин сгорел к чертовому меносу, от намека на присутствие в этом адовом вареве продуктов питания не осталось и следа, так что вкусить этот шедевр первоклассного повара Хиори Саругаки мог только самый отчаянный идиот, пытавшийся заполнить дыру от голодухи в своем бездонном желудке. Хвала богам, что среди них таких оглоедов не нашлось, и обошлась сия операция без потерь — кто вообще знает, что могло сотворить с человеком это оружие массового поражения.
После такого сокрушительного разгрома было трудно подсчитать потери. Удар пришелся не только по и без того хрупкому бюджету семьи вайзардов, и но прошелся армейским ботинком по моральному духу, уронив его ниже плинтуса — надежда нормально поесть в ближайшее время сбросилась с девятого этажа, крикнув на прощание, что никогда больше не заявиться в дом к этим отбитым придуркам. В тот момент у них больше не оставалось выбора, вайзарды отчаялись на рискованный шаг, и это уже никого не волновало — после стольких потерь настало время выпускать тяжелую артиллерию. Как истинный военачальник в душе и не только, бывший капитан девятого отряда, Мугурума Кенсей принял следующее сражение на себя, и, черт возьми, обратил в бегство весь вражеский отряд, мощным кулаком размазав его остатки по кухне. Все оказалось не совсем так идеально, как хотелось, но вайзардам было достаточно и этой маленькой победы. Даже Хиори согласилась, что принять помощь друга не стыдно в самые тяжелые моменты, поэтому решила, что выиграли они, конечно же, вместе. Раз за разом, снова и снова, Кенсей не стоял на месте и стремился к совершенству. И пробуя за очередным обедом свежеприготовленное карри, Саругаки подумала о том, что человеческая еда, сделанная опытными руками, может оказаться на удивление вкусной. Вычистив до основания всю тарелку, блондинка было решила попросить добавки, но, оглядевшись, передумала: общая трапеза подходила к концу, все вот-вот закончат кушать, а значит, она может по своей же глупости остаться мыть посуду. И как бы не хотелось попросить еще, Саругаки подавила голодные позывы своего жадного желудка и бодрой походкой вылетела из кухни. В конце концов, как и всегда, у нее были свои планы на время после обеда.
Недавно в одной передаче сказали, что только самые терпеливые и стойкие люди могут собрать карточный домик. Вообще, Хиори никогда не верила во всю эту чушь, что транслировалась с экрана побитого телевизора, купленного по дешевке на распродаже, но в этот раз все было иначе. Услышав громкое заявление, что дано сие мастерство не каждому, она решила доказать этому «очень умному» дяденьке, что такая мелочь для нее — раз плюнуть. И вот сейчас, вооружившись тремя колодами карт, Саругаки с несвойственной ей сосредоточенностью создавала из мелких картонок величественное сооружение (во всяком случае, она так думала). И в момент, когда грандиозное строительство подходило к своему логическому концу, и Хиори уже была готова прокричать телевизору, какие они там все, в этом ящике, особи рукожопые, раз считают такое дело чем-то особенным, в комнату ворвался Кенсей. Собственный крах обрушился водопадом карт по лицу и поверг блондинку в состояние шока. Пока Мугурума разглагольствовал на тему того, как ему осточертели домашние обязанности и наплевательское отношение остальных вайзардов, Саругаки постепенно приходила в себя. В голове пульсировала мысль, что сама Хиори сделала все правильно и осуществила задуманное, если бы не эта истеричная золушка в розовом фартучке. Когда страдальческая тирада подошла к концу, блондинка решила, что больше не может молчать и не намерена это терпеть.
— Черт тебя дери, КЕНСЕЙ! — хрупкие плечи задрожали от рвущей наружу злости, и Хиори резко поднялась, расшвыривая карты во все стороны.
— Тебя стучать не учили что ли, какого хрена ты вламываешься, как варвар?!! И куда ты собрался?!! Вернись, кому говорю! — собственно, в такие моменты на Мугуруму не действовали никакие угрозы, просьбы и мольбы с пеной у рта, а потому все это было совершенно бесполезно. Тут нужно было конкретно нарваться на неприятности, чтобы обратить на себя внимание, а в этом деле Саругаки не было равных. Она, как и он, тоже без тормозов, а потому заявиться к нему в комнату с наглой рожей, бесцеремонно распахнув дверь, — вполне себе ничего так затея.
— Что за истерика?!! А ну тащи свою жопу в гостиную, давай уже разберемся с этим наконец!