На первый взгляд жизнь в ангаре текла на удивление в привычном русле, несмотря на появление еще одного вайзарда. Они все также продолжали тренироваться, ругаться, ходить за покупками и весело проводить вечера с картами и выпивкой, но во всем этом обыденном течении жизни чувствовалась подрагивающая напряженность. Спустя некоторое время Хиори ощутила ее предельно четко: кто-то скрипящей рукой натягивал струны и время от времени надоедливо отдергивал, словно напоминая о том, что часики тикают. Чтобы избавиться от навязчивого чувства, пришлось перейти в состоянии крайней оживленности. Еще бы, для того даже повод был: Куросаки Ичиго свалился им на голову так неожиданно, что буквально взбудоражил весь их семейный улей. И пусть они ожидали, что в скором времени придется выползти из своей затвердевшей раковины, все же рассчитывали, что пройдет это более-менее спокойно, а не так, что в экстренном режиме придется отдавать долги старым-добрым знакомым. Да еще и Киске, чертов расчетливый засранец, знал, что они не смогут ему отказать; с его стороны это могло походить как наставление на путь истинный непутевого мальчишки, с их же было ясно, что рыжему раздолбаю нужна нянька, причем одной не обойдется. Ну что ж, Саругаки никогда не любила оставаться в долгу, а потому вернет с лихвой, да так, чтобы Урахара подавился, или потом еще должен будет. Особенно теперь, когда прикрыто-нахальный вид бывшего капитана раздражает пуще прежнего, Хиори просто не может оставаться в стороне. Если мальчишка не сломается, она выбьет из него всю дурь, а вдалбливанием в его пустую голову мозгов пусть занимаются остальные вайзарды.
Смотря на то, как этот придурок пыжится, Саругаки хотелось гримасничать, что она и делала с не менее наглой рожей, чем у Шинджи, который рассказывал ей о правилах хорошего тона, да так, что школьник распухал, покрасневший от злости, но тренировку не прерывал. Видимо, не совсем тупой попался, либо боялся бережно заготовленного кирпича, который Хиори метала вместо боевого снаряда: таким было удобнее поражать цель, он действовал сразу и безотказно, а главное, требовал минимум ее участия. Откровенно говоря, блондинке просто не хотелось подниматься с дивана ради какого-то оболтуса, дабы поставить его на место. В большой семье поднимать свое тело, ранее прекрасно устроившись на мягкой мебели, себе дороже, ибо кто-то очень шустрый и наглый может без зазрения совести ее занять, и хрен ты потом что сделаешь, за исключением того, что нарвешься на добротную драку за единственное место под солнцем. Ежели со второго раза, ну или с третьего, когда у Саругаки хорошее настроение, до придурка не дойдет, что надо заткнуться и молча выполнять упражнение, то придется ей сорваться с места, оставив призрачный след от удобной позы на том диване, и объяснить идиоту на пальцах (или одном) и словами, брошенными тупоголовому криками от всей ее широкой души:
— Хватит трепаться, идиотина! — при этом неплохо бы приложить его головой обо что-нибудь твердое, а лучше с рельефом, чтоб на всю жизнь запомнилось или на всю рожу отпечаталось. — Шевели булками, чего как инвалид двигаешься! Улитка по окну и то быстрее ползет, чем ты тут напрягаешься! Хватит забивать голову ерундой, делай, что тебе говорят!
Конечно, затыкается он не сразу, а только после того, как перекинется с блондинкой парой ругательств и поймет, что лучше сберечь силы для тренировки, а не тратить на брань с вайзардом. Правда, эта простая истина дойдет до Ичиго через несколько минут, когда он своей перепалкой с Хиори поднимет на уши весь ангар и кто-нибудь из капитанов не вобьет ему в голову эту мысль. Тогда Саругаки вернется, если повезет, на свое незанятое место и будет, сдвигая брови на переносице, наблюдать за тренировкой будущего вайзарда, который способен управлять не только своей силой, но и эмоциями. Где-то в глубине души ей хотелось, чтобы у него получалось это лучше, чем у нее. А пока что остается довольствоваться вечно орущим школьником, который сломя голову бросается на каждого злого дядьку, лелея светлую мечту — восстановить справедливость и вернуть измерениям долгожданное спокойствие.
За сим полезным занятием в виде воспитания непутевого младшего Куросаки Хиори успела оголодать. Да у нее уже целых два часа в желудок ничего не проваливалось! Какие тут тренировки?! Она себе все нервы измотала с этим придурошным мальчишкой, и если в ближайшее время сытный кусок в ее горле не окажется, Саругаки точно кого-нибудь укусит за бочок.
— КЕНСЕ-Е-Е-ЕЙ! ЧТО ТАМ НА ОБЕД?! Я СЕЙЧАС СДОХНУ С ГОЛОДУХИ!
В ответ ничего положительного ожидать не приходилось. Мугуруме и без того не нравилось, что на него повесили все домашние обязанности, а теперь еще и требуют с него, как будто так и должно быть, поэтому в такие моменты он едва не выходил из себя. Обычно все затыкались после фраз: «А ты иди и сам приготовь!», «Надо — иди приготовь!», «Жрать охота — сам готовь, я вам тут не домохозяйка!», но Хиори на этом не останавливалась. Ей вообще было очень трудно преградить путь. Подобно фурии она вламывалась на кухню, едва не переворачивая там все вверх дном и не сцепившись с товарищем. Однако оба понимали, что чем больше разрухи — тем больше убирать потом, а значит, обеда в скором времени явно не светит, потому обходилось все парой-тройкой разбитой посуды и криками. В этот раз Саругаки пошла дальше — в прямом смысле! — она решила, что вместе с Кенсеем пойдет в магазин. Кто бы услышал, не поверил, что сделано все добровольно, но Хиори поступала хитро: она-то знала, что может выпросить какую-нибудь вкуснятину и потом по-тихому ее схомячить.
— Я еще вернусь и проверю, чем ты тут занимаешься! — бросила она на прощание Ичиго, которому тут же полегчало после этих слов, потому что мелкая террористка оставит его в покое, и со всей дури хлопнула дверью, как бы намекая, что бы все оставались паиньками до ее прихода.
— Эй, Кенсей, куда лыжи навострил?! Меня-то подожди!

Отредактировано Sarugaki Hiyori (2017-04-09 12:51:50)